| ПАВЕЛ МЕДВЕДЕВ: «Рассчитывать на помощь можно только в том случае, если человек не затягивал с решением проблемы. Тогда, как правило, банки идут на уступки заемщику» |
Институту финансового омбудсмена нет еще и года, но его востребованность уже очевидна. Он существует чуть более полугода, а здесь успели рассмотреть более 2 тысяч обращений. О том, на что могут рассчитывать заемщики, попавшие в сложную ситуацию, и когда стОит брать кредиты, рассказал финансовый омбудсмен, член комитета Госдумы по финансовому рынку Павел Медведев. — Павел Алексеевич, какие жалобы, с которыми обращаются к Вам люди, превалируют сейчас? — К сожалению, значительная часть жалоб — примерно треть — это жалобы на суды, которые, по мнению обратившихся, вынесли неверное решение. Это очень досадно. Досадно то, что люди надеются в таких случаях на мою помощь, и досадно, что я вынужден их разочаровать. Часть обратившихся, что называется, жалуются на жизнь. Например, человек взял кредит, но что-то случилось, и он не может больше платить банку. К сожалению, приблизительно половина этих писем — сильно застарелые случаи: когда человек очень долго не платил, а потом решил исправить положение. Мы добросовестно стараемся помогать всем, если имеем на это право по закону. Но, к сожалению, за редчайшим исключением на застарелые случаи банки резонно отвечают, что они уже предлагали заемщику разные варианты реструктуризации долга, но он не реагировал, а сейчас сделать что-либо уже поздно. И немного больше трети запросов поступает от людей, которые вовремя обратились к финансовому омбудсмену. Это заемщики, у которых либо только что возникла проблема, либо они буквально один-два раза не заплатили банку в соответствии с договором. Бывает, что люди пытались договориться с банком, но по той или иной причине это не удалось. Причем, иногда это происходит по чистому недоразумению, когда сотрудник банка, может быть, и рад был бы помочь, но не имеет необходимых полномочий, а к своему начальнику обратиться стесняется. Несколько таких случаев мы выявили и очень благодарны тем банкам, которые по нашей просьбе ликвидировали причину недоразумения раз и навсегда. Так вот за этих заемщиков, за тех, кто не загоняет проблему в дальний угол своего сознания в надежде, что она там сама рассосется, мы можем «заступаться» перед банками, рассчитывая на положительный результат. Надо сказать, что результаты неплохие. Банки довольно часто идут на те или иные уступки, причем, примерно в Иногда бывает так, что, получив уступку, человек обращается к нам второй раз и говорит, что он все равно не может справиться с обслуживанием долга. И здесь бывают очень трогательные случаи, когда и во второй раз банк идет еще на дополнительные уступки. Немало обращений от ипотечных заемщиков. Это самая большая наша боль, особенно острая когда заявителя вместе с чадами и домочадцами вот-вот должны выгнать из приобретенной в кредит квартиры. Здесь в трудных случаях мы обращаемся за помощью к сотрудникам АРИЖК (Агентства по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов), специально «прикрепленных» к нам руководителем Агентства Андреем Языковым, а в совершенно невозможных — непосредственно к нему. Я уверен, что мои сотрудники по офису Омбудсмена, которые лично с Андреем никогда не встречались, считают его волшебником. Я им не возражаю, потому что у меня для этого нет убедительных аргументов. К сожалению, целый ряд просьб огорчает тем, что они поступают от людей, которые с самого начала ведут себя не очень ответственно. Они набирают много кредитов Бог знает на что. Конечно, наверное, приятно иметь какой-нибудь накрученный телефон, но ведь говорит и ненакрученный, причем ровно таким же голосом. После накрученного телефона берут кредит на перенакрученный телефон, потом еще на что-то и еще. В результате у человека появляется К сожалению, до сих пор нет закона о банкротстве физических лиц. Есть некоторые случаи абсолютно безнадежные, когда разрешить проблему можно только одним способом — банкротством заемщика и прекращением его обязательств, которые абсолютно очевидно не могут быть им выполнены. — Обращения поступают в основном от банковских заемщиков? — Немало обращений от клиентов коллекторских агентств. Некоторые коллекторские агентства — так же как и банки — ведут себя чрезвычайно благородно: идут на уступки, на реструктуризацию. Обратились с предложением присоединиться к нашему институту и ломбарды. Есть такое объединение — называется Лига ломбардов, мне кажется, объединение вполне респектабельное. Его члены хотят сделать свою профессию уважаемой. Так вот представители этой Лиги сказали, что несколько лучших ломбардов обратятся с заявлением о вступлении в нашу систему. Впрочем, я не могу припомнить, чтобы кто-то жаловался на ломбард. — Как строится алгоритм работы финансового омбудсмена? —Обращения приходят по обычной почте, по электронной почте, часто звонят по телефону, кто-то лично приходит в АРБ. Мои терпеливые помощники, надо отдать им должное, со всеми уважительно разговаривают, иногда они просто отвечают на вопрос человека, дают ему совет. Если этого оказывается недостаточно, мы делаем соответствующий запрос в банк. — Сколько времени обычно проходит с момента обращения омбудсмена в банк до принятия решения о реструктуризации (нереструктуризации) долга? — Мы сейчас сотрудничаем с 59 банками. Так как подавляющее большинство банков «нам ничего не должны» («Подписантами» Декларации в настоящее время являются лишь небольшая часть из них. — Прим. авт.), то у нас нет сколько-нибудь определенных сроков рассмотрения обращения. В подавляющем большинстве случаев банки отвечают нам просто по доброй воле. Но надо отдать должное: как правило, отвечают достаточно быстро. — Здесь я бы хотела сакцентировать внимание читателей на том, что обращение к финансовому омбудсмену не означает прощение долга. Речь идет о реструктуризации кредита, предоставлении кредитных каникул и т.п. 
— Начнем с того, что вообще рассчитывать на что-то можно только в том случае, если человек не затягивал с решением своей проблемы. Если человек только попал в трудное финансовое, но еще продолжает обслуживать долг, то это самое время обратиться либо к банку, либо к омбудсмену, для того чтобы попытаться понять, что делать дальше. Каждый день здесь очень сильно уменьшает надежду. Это первое. Второе: лучше вообще не попадать в трудное положение. Я люблю рассказывать такую историю о моем старинном товарище. Это история о том, когда можно брать кредит. Пришел ко мне мой приятель, специалист по программированию. Он хороший семьянин, у него двое детей. В то время он работал на плохой, по его мнению, работе: и неинтересно, и денег мало. Ему предложили другую работу, с более высокой зарплатой, но сказали, что у него должен быть автомобиль. Автомобиля у него не было. Он пришел ко мне советоваться, брать ли ему автокредит, потому что кредит — это всегда риск. Он правильно сказал: кредит — это, действительно, риск. Однако в его случае прибавка к зарплате, которую ему обещали на новой работе, покрывала выплаты по кредиту. Я ему подтвердил, что кредит — это риск, но его случай является таким, когда риск — благородное дело. С тех пор прошло пять лет. Он уже ту кредитную машину продал и купил новый автомобиль на свои деньги, благо такая возможность у него теперь есть. Он понравился фирме, и он уже стал большим начальником, и зарплата его существенно увеличилась, и он доволен своей работой. И хотя кредит — это всегда рискованный шаг, но в данной ситуации шаг оправданный. — В ходе работы финансового омбудсмена не появилось ли у Вас ощущение слишком низкого уровня финансовой грамотности заемщиков? — Сейчас среднестатистический гражданин несравненно более образован, чем 15 лет назад. Несравненно! Теперь граждане — о счастье! — читают кредитные договоры до их подписания. Правда, у меня сложилось впечатление, что тот же среднестатистический гражданин читает кредитный договор до середины — до того места, где начинается описание неприятностей (то есть тех мер, которые будет применять банк в том случае, если кредит не будет вовремя погашен). До того, как Центральный банк ввел требование указывать в договоре эффективную процентную ставку (теперь это неловко называется полной стоимостью кредита), было много людей, которые искренне не понимали, сколько им придется платить за кредит. Теперь такого нет. Почти нет. Но «репрессии» банка в случае неправильного обслуживания долга частенько оказываются сюрпризом. К счастью, этот «сюрприз» достается немногим относительно общего количества заемщиков, т.к. остальные аккуратно выполняют свои обязательства. Тем не менее, я все-таки настоятельно советую всем читать договор до конца. — Институт финансового омбудсмена впервые появился за рубежом. Мы перенимали заграничный опыт или внедряли что-то свое? — Здесь я должен признаться, что наш институт финансового омбудсмена был создан за моей спиной, и на чей опыт опирались разработчики, я не знаю. Задним числом думаю, что опирались скорее не на опыт, а на мечту Гарегина Тосуняна, который, как оказалось, много лет агитировал участников финансового рынка и первую победу одержал более 6 лет тому назад. Тогда Ассоциация российских банков приняла первый официальный документ, направленный на создание такого института. Я обо всем этом узнал только после того, как скрепя сердце и стараясь не выдать гримасой лица охватившие меня сомнения, согласился стать Омбудсменом. Задним числом, я вижу, что то, что получилось похоже на то, что существует в Германии или Австрии, но, боюсь, не так долго, как вынашивалась мечта в АРБ. — В свое время система страхования вкладов (ССВ) очень поспособствовала тому, чтобы люди стали больше доверять банкам, не бояться нести туда свои сбережения. Сейчас в ССВ входит более 900 банков. Как Вы думаете, возможно ли такое в будущем, чтобы к системе финансового омбудсмена присоединилось такое же количество кредитных организаций? — Я надеюсь, что, в конце концов, будет принят закон о Финансовом омбудсмене с обязательным (как в законе о страховании вкладов) присоединением к структуре Омбудсмена всех финансовых организаций, обслуживающих граждан. Тогда присоединятся все банки и не только банки. Но пока грех сидеть сложа руки. Мы много говорим о создании гражданского общества, да мало делаем. В данном случае маленькая ячейка гражданского общества создана. И неплохо работает. Недавно я услышал, как один настоящий «законный» Омбудсмен похвалился |